Детские Фонды Детей Чернобыля Выезд За Границу
Содержание
«Иногда я думаю, лучше бы я не видела, как люди живут, чтобы не осознавать нашу ограниченность и бедность», – признается Александра Рапинчук, сегодня мать двоих дочерей. Новые горизонты, которые раскрывает «чернобыльским» детям Европа, в большинстве случаев остаются недостижимой мечтой.
«Когда я представляю, какой бы могла быть моя жизнь без Италии, вот какая мне представляется картина, – размышляет Дарья, сегодня – студентка престижного университета во Флоренции. – Школа, университет, два года отработки по распределению, зарплата, которой хватает на еду и пару колгот. Муж (частенько пьяный), дети, съемная квартира. По крайней мере, именно эту ситуацию я наблюдаю у большинства своих одногодок. У кого-то лучше, у кого-то хуже. Но, в целом, примерно так и живут молодые люди моего возраста в Беларуси. А что я имею в реальности? Школа, поездки на оздоровление в итальянскую семью, университет, параллельная работа переводчиком, поездки за границу, переезд в Италию, поступление в университет во Флоренции, работа переводчиком в крупной фирме… Без гуманитарных программ, куда я попала в 1997 году, это все было бы просто невозможно».
Спасите наших детей от радиации
В 1995 году священник Микеле Коста вышел к прихожанам маленького итальянского городка Кава-ди-Лаванья и попросил о помощи. Он говорил о страшной аварии на атомной станции в далекой Украине, об умирающих от радиации ликвидаторах, об их детях, которые остаются без родителей.
«На момент поступления этого факса после ядерной катастрофы прошло пять лет, и мир уже начал забывать о миллионах детей и взрослых, вынужденных жить с ее смертельными последствиями. Многие считали, что опасность миновала», — рассказывает Роше о начале деятельности фонда
После того как я вернулась из Италии первый раз, я узнала, что моя мама погибла. Уже через 2 недели (как только сделали визу) Роси была в Гомеле. Как я узнала позже — она приехала меня удочерить и забрать. Но познакомившись с моей семьей, решила что это будет неправильно. И я просто начала жить «на две семьи» — зимой и летом на все каникулы я улетала в Италию, а в межсезонье Роси часто прилетала ко мне в Гомель.
Как оказалось со временем, результаты чернобыльских программ вышли далеко за рамки простого оздоровления. Дети знакомились с другими культурами, впитывали красоту, которую в 90-е трудно было увидеть в постсоветской разрухе. Для многих это стало отправной точкой, чтобы в дальнейшем изменить свою жизнь. Привычный образ мышления менялся, дети вдруг осознали, что не обязательно жить так, как жили их родители, есть и другая действительность.
С чего начиналась 30-летняя история фонда «Помощь детям Чернобыля»
— Так сложилось, что организацией занимались мои знакомые и через них постепенно втянулся я, — Корецкий вспоминает доставку первого груза в Гомель. — Звонит товарищ из Минска: «Можешь найти фуру?» Иду на госпредприятие, объясняю, что нужна машина — привезти детское питание. Дали. Просто так. Из Германии в столицу прилетел военно-транспортный самолет — советской группы войск. Прямо в аэропорту загрузили. Отвез все в деревню Поколюбичи под Гомелем. Раздали семьям с детьми, председатель колхоза написал мне расписку, что питание получено и распределено. Это была вся отчетность. И таких историй — множество. Уже когда появился фонд, открываю счет в банке. Там, узнав цель, тут же кладут на него хорошую сумму. Связисты с облтелекома принесли телетайп — в городе таких всего три было. Ни с арендой офиса, ни со складом, ни со стоянкой для фур никаких проблем не возникало.
Активнее всех включилась итальянская организация А.N.P.A.S., которая занимается благотворительностью уже больше века. Позже образовались и другие фонды. К слову, один из них — работающий до сих пор фонд YRA — назван по имени первой белорусской девочки Иры, проходившей оздоровление. Многие из ребят, побывав в Италии один раз, ездили в семьи каждый год. Отлаженный механизм работал как часы. Оперативно делались загранпаспорта, не возникало проволочек и при прохождении границ нескольких стран.
Владимир Нехведович из интерната в г.п. Радунь на протяжении многих лет участвовал в одной из программ оздоровления в Италии – во время зимних и летних каникул жил в итальянской семье в Чертальдо (Тоскана). В настоящий момент он продолжает получать гуманитарную помощь – ему выплачивают дополнительную стипендию:
«Я родился в небольшой отдаленной деревушке в Ивьевском районе Гродненской области. У меня есть младшая сестра Лена и два старших брата, Витя и Юра. Так как деревня была небольшая и удаленная, то постоянной работы у родителей не было. Я рос в деревне, не имея большого представления о мире. Мое детство проходило в компании моей сестры и еще одной соседской девочки. Старшие братья учились в городе и не могли часто приезжать домой.
Школ рядом не было, поэтому меня отправили учиться в интернат в г.п. Радунь, где учились мои старшие братья. Так летом 2000 года я с группой детей впервые поехал в Италию. Мне было всего 8 лет, поэтому эта поездка казалась мне каким-то сном или сказкой. Я в первый раз увидел море.
Во время своей второй поездки, зимой, я попал в итальянскую семью. Сначала они очень переживали по поводу общения со мной, заготовили много надписей на русском, купили словари. Но я быстро освоился и привык к ним, поэтому никаких проблем не было. Меня возили в разные интересные места: в детские парки, на экскурсии, знакомили с новыми друзьями.
Итальянская семья очень сильно повлияла на мое воспитание, на мои взгляды на мир и на отношение к нему. Благодаря им у меня появились определенные цели в жизни, которые я преследую по сегодняшний день. В эту семью я езжу уже 12 лет, я у них как сын, а их дочки мне как сестры. Мы постоянно поддерживаем связь, когда я в Беларуси. Мне оказывают не только моральную, но и материальную поддержку.
Моя мама сейчас на пенсии, а отец умер в 2005 году. Трудно представить, где бы я был сейчас и чем занимался, если бы не поехал в Италию. Поэтому я очень благодарен моей итальянской семье и всем, кто содействовал этим поездкам. Ведь они изменили жизнь и открыли широкие возможности не только мне, но и многим другим детям».
Получив сигнал о помощи, Эди Роуч начала работу. У себя дома она открыла маленький офис и запустила кампанию по привлечению ирландских семей, которые были бы готовы принять на каникулы беларусских и украинских детей в рамках программы «отдыха и оздоровления». Эта идея возникла у Роуч после того, как она ознакомилась с результатами исследований, согласно которым даже две недели, проведенные ребенком вне радиоактивной территории, снижают уровень загрязнения организма на 30–50%: положительное влияние оказывает полная смена режима питания и проживание в экологически безопасном климате. Так в 1991 году появился проект Chernobyl Children International – первый фонд, миссией которого было оказание гуманитарной помощи так называемым «детям Чернобыля» – детям, которые и сегодня продолжают жить в более 3 000 населенных пунктах, пострадавших после взрыва в Чернобыле.
Жаль, что не удастся в этом году посетить Италию, мне очень нравится говорить по-итальянски, учить новые слова этого красивого и темпераментного языка. Сейчас у наших друзей трудное время, целых пятьдесят дней они вынуждены находиться в самоизоляции из-за пандемии, для них — активных и общительных людей — это очень тяжело.
Неизгладимое впечатление произвела и поездка в национальный парк «Оазис Сан-Алессандро». Там обитает много диких животных. До сих пор помню выступление смотрителя парка с большим орлом, на лету хватавшим лакомства дрессировщика: имитация атаки во время охоты. Там же впервые встретил самых маленьких птиц на планете — колибри, увидел редкие виды бабочек. Это было удивительно!
Дети, ездившие за рубеж по «чернобыльским» программам: «Конечно, после Италии все казалось убогим, но ведь так и было»
Магазины и вещи, конечно, впечатляли, но мой шок вызвало то, что люди как-то по-другому друг к другу относятся, по-другому одеваются, воспринимают свой образ, что они улыбаются. То есть меня больше впечатлили отношения – вот, например, что они целуются при встрече. То есть собираются 10 друзей и все друг друга так приветствуют – и нас тоже. Такого тесного контакта в Минске я, кстати, не помню. Мы, наверное, только в университете стали обниматься при встрече, а до этого как-то был не принят телесный контакт. Я даже не видела, чтобы мои родители так себя вели со своими друзьями или чтобы в городе кто-то так делал – кроме случаев, когда люди не виделись несколько лет. Это все очень впечатляло.
Когда я туда ехал, помню, плакал, потому что бросаешь дом на месяц – не будет папы, сестры, что за бред вообще. И когда из Италии уезжал – тоже плакал. Хотелось там остаться – привыкаешь быстро. Конечно, после Италии все казалось убогим, но ведь так и было. Когда ты видишь хорошо одетых, хорошо пахнущих людей, потом приезжаешь сюда, а тут 90-е. Ну, зато я приезжал в новых шмотках, привозил жвачки-шоколадки, наклейки футболистов – со мной старались дружить, расспрашивали. Да и часть своего двора я тогда серьезно подсадил на футбол.
05 Авг 2021 lawbellex 241